Младший брат - Страница 31

Приведу лишь краткое объяснение, типа конспекта. Есть математические действия, которые легко осуществляются в одном направлении, но с превеликим трудом поддаются обратному решению. Например, ничего не стоит перемножить два больших простых числа, получив произведение со многими цифрами. Однако гораздо сложнее взять одно гигантское число и выяснить, какие два простых множителя изначально его образовали.

Значит, если в основе кода зашифрованного сообщения лежит принцип умножения больших простых чисел, то, не зная этих чисел, прочитать его будет чрезвычайно трудно. Обалденно трудно. Настолько трудно, что даже если все существующие в мире компьютеры будут решать эту задачу круглосуточно и непрерывно, то все равно не смогут докопаться до правильного ответа и за триллион лет.

Процесс тайнописи имеет четыре составляющие. Во-первых, информация, подлежащая шифрованию, которую специалисты называют «открытый текст». Во-вторых, конечный продукт — шифрованный текст или «шифровка». Третий компонент — шифровальная система, «шифр». Наконец, существует так называемый ключ, посредством которого открытый текст превращается в шифровку и наоборот, а потому его необходимо хранить в секрете.

Было время, когда в секрете пытались хранить и шифры, и ключи, и все правительства или заинтересованные ведомства имели собственные шифровальные системы. В период Второй мировой войны нацисты и союзники всячески скрывали друг от друга способы зашифровки своих сообщений, не говоря уж о ключах, которыми их расшифровывали. Ну что ж, пожалуй, они поступали правильно, не так ли?

Нет, не так!

Когда я впервые услышал о принципе разложения больших чисел на простые множители, то сразу сказал: тут что-то не так. То есть, конечно, это самое разложение в натуре штука непростая. Но ведь когда-то считалось, что человеку не дано летать или отправиться на Луну, и что невозможно создать жесткий диск с объемом памяти больше считанных килобайт. Так же и с криптографией — кто-то должен додуматься, как прочитать зашифрованные сообщения. Я даже вообразил себе упрятанное в недрах горы сооружение Агентства национальной безопасности, где тысячи математиков читают электронную почту всего мира и злорадствуют.

Кстати, нечто похожее произошло и во время Второй мировой войны. Вот почему в жизни все не так, как в игре «Замок Вольфенштейн», за которой я провел много дней, охотясь на нацистов.

Дело в том, что очень тяжело сохранить шифры в тайне. Они требуют прорвы математических исчислений, а если широко используются, то их секрет должна блюсти толпа народу. Так что, найдись в ней хоть один перебежчик, надо тут же менять шифр на новый.

Нацисты придумали специальную портативную шифровальную машину, которую назвали «Энигма». Этим аппаратом снабдили все морские суда, подводные лодки и шпионские резидентуры. Естественно, одному из них рано или поздно было суждено попасть в руки союзников.

А те в натуре разобрали его по косточкам. Работой по изучению «Энигмы» руководил мой личный кумир на все времена по имени Алан Тьюринг. Он во многом положил начало созданию современных компьютеров. Тьюринг был голубой, и это обернулось для него трагедией. После окончания войны отмороженное британское правительство велело накачать его мужскими гормонами, чтобы «излечить» от нестандартной сексуальной ориентации, и он покончил с собой. Книжку с биографией Тьюринга подарил мне Даррел на мой четырнадцатый день рождения, завернув ее в двадцать слоев бумаги и сунув в игрушечный бэтмобиль, сделанный из переработанного вторсырья — это у него такой бзик преподносить подарки подобным образом. С тех пор я стал фанатом Тьюринга.

Итак, союзники завладели «Энигмой» и могли перехватывать большое количество радиограмм, что, впрочем, само по себе не приносило им много пользы, так как капитан каждого судна имел свой персональный секретный ключ. А поскольку у союзников не было ключей, то даже наличие шифровальной машинки ничего им не давало.

Вот тут-то секретность и вредит криптографии. В шифре «Энигмы» отыскался изъян. После того как Тьюринг вник в суть дела, он сразу разглядел математическую ошибку, допущенную нацистскими криптографами. Теперь, владея «Энигмой», он мог расшифровать любое сообщение немцев, независимо от используемого ими ключа.

Эта ошибка стоила нацистам поражения в войне. То есть не поймите меня превратно. Слава богу, что их расколошматили. Поверьте ветерану боев в «Замке Вольфенштейн», нельзя нацистов допускать к власти в стране.

После войны криптографы много размышляли над случившимся. Тьюринг оказался умнее того, кто изобрел «Энигму». Получалось, что на каждый новый шифр найдется чья-то соображалка, которая обязательно дотумкает, как его расколоть.

И чем дольше размышляли криптографы, тем сильнее укреплялись во мнении, что любой может разработать систему секретности, которую взломать ему самому не под силу. Однако никому не дано предвидеть, до каких контрмер может додуматься более сметливый противник.

Чтобы шифр оказался работоспособным, о нем надо объявить во всеуслышание, объяснить каждому встречному принцип его действия. Пусть как можно больше людей примутся долбить по нему, испытывая на прочность, всем, что под руку попадется. Если шифр действительно надежный, то ваша безопасность обеспечена надолго.

Именно так обстоят дела в современности. Тот, кто хочет обезопасить себя, не воспользуется недавним изобретением гениального криптографа. Будь он банкиром, террористом, дээнбистом или компьютерным фанатом, он все равно применит старую, хорошо известную шифровальную систему, которую еще никто не сумел расколоть.